Русский национальный характер (в трудах русских философов)
Работа из раздела: «
Философия»
Красноярский Государственный Технический Университет
Заочный Факультет
Ф И Л О С О Ф И Я
Контрольная работа № 2
Тема: Русский национальный характер (в трудах русских философов).
Выполнил: СтарцевА.Г. Спец.: 18.04 Шифр: 149836
Проверил: ____________
Красноярск 2001 год.
ПЛАН:
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Изучение национального характера народа по его сказкам и былинам
(по трудам Б.П. Вышеславцева);
ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О.
Лосского);
ГЛАВА 3. Роль национального характера в судьбах России (по трудам Н.А.
Бердяева).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
С давних времен, с самого своего становления Россия зарекомендовала
себя, как страна необычная, не похожая на других, а потому непонятная и
вместе с тем чрезвычайно притягательная.
Тютчев сказал в свое время про Россию:
Умом России не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Эти строки, безусловно, актуальны и по сей день. Россия – страна,не
подпадающая ни под какие мерки, шаблоны и законы логики. Но Россия, ее
характер – это характер ее народа, характер сложный и весьма
противоречивый.
Современные исследователи все чаще обращают внимание на роль
национального характера, который в значительной мере определяет траектории
развития общества в целом. Проблема национального характера достаточно
сложна, и в ее изучении необходим комплексный подход историков,
политологов, философов, социологов, этнографов, психологов, искусствоведов.
Национальный характер любого народа представляет собой целостную
систему со свойственной ей иерархией качеств, черт, доминирующих в
побуждениях, образе мыслей и действий, в культуре, стереотипах поведения,
свойственных данной нации. Национальный характер весьма устойчив.
Преемственность его качеств, черт обеспечивается социальными средствами
передачи общественно-исторического опыта поколениями. Его нельзя
«корректировать» административными мерами, но он вместе с тем, будучи
детерминирован общественной и природной средой, подвержен определенным
изменениям. Общество с недостаточно развитым и сильным национальным
характером обречено на поражения и неудачи, будь то тяжелый экономический
кризис или внешняя агрессия.
Уже давно русский национальный характер, его необычность и
непонятность, возбуждает живейший интерес и стремление понять, объяснить те
или иные характерные его черты, найти корни трагических обстоятельств,
сопутствующих истории России. Однако представляется, что русский народ до
сих пор сам не может понять себя, объяснить или хотя бы оправдать свое
поведение в той или иной ситуации, хотя и признает за собой некоторую
нелогичность и непрямолинейность поведения, о чем свидетельствуют
бесконечные байки и анекдоты, начинающиеся словами: «поймал царь русского,
немца и китайца…».
Сегодня русский народ переживает переломный момент в своей истории.
Одна из невосполнимых потерь, постигших Россию в XX веке, связана с упадком
национального самосознания и утратой вековых духовных ценностей.
Пробуждение России, конечно, должно начаться с духовного возрождения ее
народа, т.е. с попытки русского народа разобраться в себе, воскресить
наилучшие свои качества и искоренить недостатки. Для этого, думается, стоит
обратиться к трудам русских философов, занимавшихся, в свое время,
изучением русского национального характера, его отрицательных и
положительных черт.
ГЛАВА 1. Изучение национального характера народа по его сказкам и былинам
(по трудам Б.П. Вышеславцева);
В своем докладе «Русский национальный характер», прочитанный Б.П.
Вышеславцевым в 1923 году на конференции в Риме, автор пишет, что мы
интересны, но непонятны для Запада и, может быть, поэтому особенно
интересны, что непонятны. Мы и сами себя не вполне понимаем, и, пожалуй,
даже непонятность, иррациональность поступков и решений составляют
некоторую черту нашего характера.
Характер народа, считает Вышеславцев, его основные черты заложены на
бессознательном уровне, в области подсознания. В особенности это применимо
к русскому народу. Область подсознательного в душе русского человека
занимает исключительное место.
Как же проникнуть в бессознательное нашего духа? Фрейд, пишет
Вышеславцев, думает, что оно раскрывается во снах. Чтобы понять душу
народа, надо, следовательно, проникнуть в его сны. Но сны народа – это его
эпос, его сказки, его поэзия…
Далее приводя примеры русских сказок и анализируя их Вышеславцев
определяет наиболее свойственные черты, страхи и мечты русского народа.
Так русская сказка показывает нам, чего русский народ боится: он боится
бедности, еще более боится труда, но всего более боится «горя», которое как-
то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению,
привязывается к нему и не отстает. «Замечательно тоже, что «горе» здесь
сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на
незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то
собственное безволие».[1] Но есть еще один страх в сказках русского
народа, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже «горя» -
это страх разбитой мечты, страх падения с небес.
Каковы же бессознательные мечты русской души, скрытые в русском эпосе?
Замечательно то, отмечает Вышеславцев, что вся гамма желаний развернута в
русской сказке – от самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и
самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский
«экономический материализм». Так известна мечта русского народа о таком
«новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по
его потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печеный»,
где молочные реки и кисельные берега. А главное – там можно ничего не
делать и лениться. Такова, например известная сказка о лентяе Емеле,
который предстает отнюдь не как отрицательный персонаж.
В этом же ключе, Вышеславцев анализирует здесь сказку «о хитрой науке»,
при которой «..можно не работать, сладко есть и чисто ходить..». Есть целый
ряд сказок, в которых «хитрая наука» оказывается не чем иным, как
искусством воровства. При этом счастье обыкновенно сопутствует лентяю и
вору.
Вышеславцевым справедливо отмечен тот факт, что сказки беспощадны: они
разоблачают все, что живет в подсознательной душе народа, и притом в душе
собирательной, охватывающей и худших его сынов. Сказка раскрывает все, что
тщательно скрыто в жизни, в ее официально благочестии и в ее официальной
идеологии.
Все эти смешные сказочные сны русского народа оказались, однако, вещими и
пророческими. Так, например, «хитрая наука» о «легком хлебе» оказалась
«научным социализмом» Маркса. Эта наука учила народ, что воровство есть не
воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» объясняла, как
попасть в то царство, где можно наесться и напиться, где можно лежать на
печи и все будет исполняться «по щучьему велению»: туда можно смело
прыгнуть, выражаясь вульгарно; а на языке строгой науки: «совершить прыжок
из царства необходимости в царство свободы».
Правда, вся эта явь, в свою очередь, оказалась сном и рассеялась, как
сон; но и это предвидит русская сказка. Ведь в ней живет не только народная
глупость, но и народная мудрость.
Много пророчеств можно найти в наших сказках, но есть в нашем эпосе одна
былина, которая обладает положительным ясновидением, пишет Вышеславцев, -
это былина об Илье Муромце и его ссоре с князем Владимиром. Илья Муромец,
любимый национальный богатырь, происходит из крестьянской семьи и воплощает
главную опору и силу русской земли. Вместе с тем он есть главная и
постоянная опора престола и церкви.
«Однажды устроил князь Владимир «почестен пир» «на князей, на бояр, на
русских богатырей», «а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья,
конечно, страшно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и
начал стрелять по «Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам
золоченным».
Вот вам вся картина русской революции, которую в пророческом сне увидела
древняя былина. Илья Муромец – олицетворение крестьянской Руси, устроил
вместе с самой отвратительной чернью, с пьяницами и бездельниками,
настоящий разгром церкви и государства, внезапно он стал разрушать все, что
он признавал святыней и что защищал всю свою жизнь».1
Безусловно, в этой былине ясно виден весь русский характер:
несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и стихийна.
Это не революция западно-европейская; с ее добыванием прав и борьбою за
новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему
народная душа поклонялась, и сознающий притом свое преступление. Это не
есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть неприятие
мира, в котором такая несправедливость существует.
Однако в своем докладе Вышеславцев рассказывает былину до конца и
справедливо отмечает, что она оканчивается более благополучно, чем
окончилась русская революция. «Владимир, увидав «погром», испугался и
понял, «что пришла беда неминучая». Он устроил новый пир специально для
«старого казака Ильи Муромца». Но трудная задача была его пригласить, ясно
было, что он теперь уж не пойдет. Тогда снарядили в качестве посла Добрыню
Никитича, русского барина-богатыря, который вообще исполнял дипломатические
поручения. Только он сумел уговорить Илью. И вот Илья, которого теперь
посадили на самое лучшее место и начали угощать вином, говорит Владимиру,
что он не пришел бы, конечно, если бы не Добрыня, его «брат названый»».2
Вот этого пророческого предупреждения, совершенно ясно высказанного в
русском былинном эпосе, не поняла русская монархия, чем и обрекла себя на
неминуемый крах.
Такова мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то,
чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах
заключено все прошлое и будущее.
Те образы и символы, которые приведены выше, отнюдь не являются, однако,
вершиной народного творчества, пределом полета фантазии.
Далее Вышеславцев пишет, что полет фантазии русского народа всегда
направлен в «иное царство», в «иное государство». Он оставляет далеко внизу
все ежедневное, будничное, но также и все мечты о сытости, и все утопии
жирного неба. Сказка смеется над ними, не сюда устремлен ее полет, не это
ее лучший сон. «Иная страна» - бесконечно далекая манит героя русской
сказки – Ивана Царевича. Но зачем же летит он туда? Он ищет невесту,
«ненаглядную красоту», а по другим сказкам «Василису Премудрую». Вот лучшая
мечта русской сказки. Об этой невесте говорится: «Когда она рассмеется, то
будут розовые цветы, а когда заплачет – то жемчуг». Трудно найти, трудно
похитить эту невесту, и вместе с тем это вопрос жизни и смерти.
Какова же его ненаглядная Василиса Премудрая? Она красота и мудрость
запредельная, потусторонняя, но странным образом связанная с красотою
сотворенного мира. Вся тварь ей повинуется: по ее мановению муравьи
ползучие молотят несчетные скирды, пчелы летучие лепят церковь из воска,
люди строят золотые мосты да великолепные дворцы. Она связна с душою
природы, и она же учит людей, как строить жизнь, как творить красоту. Пока
Царевич с нею, для него нет трудностей в жизни, Василиса Премудрая выручает
его из всякой беды. Настоящая беда только одна: если он забудет свою
невесту. Такова, судя по сказкам, главная и самая красивая, мечта русского
народа.
ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О.
Лосского).
Неоценимый вклад в изучение русского национального характера также
внесла книга русского философа Н.О. Лосского «Характер русского народа». В
своей книге Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих
русскому национальному характеру.
Религиозность русского народа. Основной и наиболее глубокой чертой
русского народа Лосский считает его религиозность и связанное с нею искание
абсолютной правды…Русский человек, по его мнению, обладает чутким различием
добра и зла; он зорко подмечает несовершенства всех наших поступков, нравов
и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать
совершенного добра.
«Иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве
случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа… Русские могут
беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея – христианская идея;
на первом плане в ней – любовь к страдающим, жалость, внимание к
индивидуальной личности…».1
В связи с этим, христианство, как пишет Лосский, попало в России на
благодатную почву: уже в Киевской Руси до монгольского ига оно было усвоено
в своей подлинной сущности именно как религия любви. И следуя логике
развития событий, религиозность русского народа, казалось бы, должна была
выразиться в проповеди социального христианства, т.е. учения о том, что
принципы христианства следует осуществлять не только в личных
индивидуальных отношениях, но и в законодательстве и в организации
общественных и государственных учреждений.
Однако, несмотря на то, что в XIX веке православное духовенство
пыталось выступить в литературе с этой идеей, правительство систематически
подавляло такие стремления и содействовало укреплению мысли, будто цель
религиозной жизни, есть только забота о личном спасении души.
Но, несмотря на сознательное принижение значения Церкви, в России
сохранялась все же в глубине и настоящая христианская Церковь в лице
почитаемых народом подвижников, живших в тиши монастырей, и особенно в лице
«старцев», к которым всегда приходили для поучения и утешения.
Весьма интересным представляется наблюдение Лосского о том, что у
русских революционеров, ставших атеистами, место христианской религиозности
заняло настроение, которое можно назвать формальной религиозностью – это
страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на
земле без Бога, на основе научного знания.
Способность русского народа к высшим формам опыта. Высокое развитие
нравственного опыта Лосский видит в том, что все слои русского народа
проявляют особый интерес к различению добра и зла и чутко различают примеси
зла к добру.
К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое
восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и
малознакомых людей друг с другом.
«…У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное
общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений
социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже
иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я
говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме).
Пожалуй, именно эти свойства есть главный источник признания обаятельности
русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими
Россию…».2
Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни
и основ бытия, превосходно изображено в русской литературе, в частности, в
произведениях Толстова, Достоевского и др.
Чувство и воля. К числу первичных основных свойств русского народа,
как считает Лосский, принадлежит могучая сила воли. Страсть есть сочетание
сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую
ценность. Естественно, чем выше ценность, тем более сильные чувства и
энергичную активность вызывает она у людей, обладающих сильной волей.
Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни,
и еще большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и
фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.
В доказательство своей правоты Лосский приводит такой пример массового
проявления русской страстности фанатической нетерпимости как история
старообрядничества. Потрясающим проявлением религиозных страстей было
самосожжение многих тысяч старообрядцев.
Русское революционное движение также, по мнению Лосского, изобилует
примерами политической страстности и могучей силы воли…Несгибаемая воля и
крайний фанатизм Ленина вместе с руководимыми им большевиками, создавшими
тоталитарное государство в такой чрезмерной форме, какой не было, и даст
Бог, не будет больше на земле.
Русский максимализм и экстремизм в его крайней форме выражен в
стихотворении А.К. Толстого.
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж с плеча!
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль просить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!
Страстность и могучую силу воли можно считать принадлежащими к числу
основных свойств русского народа. Но Лосский также не отрицает, что в
русском народе встречается и всем знакомая «обломовщина», та леность и
пассивность, которая превосходно изображена Гончаровым в романе «Обломов».
Здесь он разделяет позицию Добролюбова, который так объясняет природу
«обломовщины»: …русскому человеку свойственно стремление к абсолютно
совершенному царству бытия и вместе с тем чрезмерная чуткость ко всяким
недостаткам своей и чужой деятельности. Отсюда возникает охлаждение к
начатому делу и отвращение к продолжению его; замысел и общий набросок его
часто бывает очень ценен, но неполнота его и потому неизбежные
несовершенства отталкивают русского человека, и он ленится продолжать
отделку мелочей. Таким образом, обломовщина есть во многих случаях
оборотная сторона высоких свойств русского человека – стремления к полному
совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности…
Однако сила воли русского народа, как пишет Лосский, обнаруживается
еще и в том, что русский человек, заметив какой-либо свой недостаток и
нравственно осудив его, повинуясь чувству долга, преодолевает его и
вырабатывает в совершенстве противоположное ему качество.
Недостатков много у русского народа, но сила его воли в борьбе с ними
способна преодолевать их.
Свободолюбие. К числу первичных свойств русского народа, вместе с
религиозностью, исканием абсолютного добра и силой воли, Лосский относит и
любовь к свободе и высшее выражение ее – свободу духа… Тот, кто обладает
свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность, не только
мыслью, но даже н на опыте… Вследствие свободного искания правды русским
людям трудно столковаться друг с другом…Поэтому в общественной жизни
свободолюбие русских выражается в склонности к анархии, в отталкивании от
государства.
Одна из причин, по убеждению Лосского, почему в России выработалась
абсолютная монархия, иногда граничащая с деспотизмом, заключается в том,
что трудно управлять народом с анархическими наклонностями. Такой народ
предъявляет чрезмерные требования к государству.
Доброта. Говорят иногда, что у русского народа – женственная природа.
Это, по мнению Лосского, неверно, он, в отличие от Бердяева, придерживается
иной точки зрения: русский народ, пишет он, особенно великоросская ветвь
его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство,
в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательно сочетание
мужественной природы с женственной мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в
общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме воспоминания об
этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.
Доброта русского народа во всех слоях его выражается в отсутствии
злопамятности. Нередко русский человек, будучи страстным и склонным к
максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека,
однако при встрече с ним, в случае необходимости конкретного общения,
сердце у него смягчается и он как-то невольно начинает проявлять к нему
свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что
данное лицо не заслуживает доброго отношения к нему.
«Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и
легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней
привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают
из чуткой естественной деликатности…
Однако, как справедливо отмечает Лосский, у положительных качеств
нередко бывают и отрицательные стороны. Доброта русского человека побуждает
его иногда лгать вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие
желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало.
Русская женщина. В своей книге Лосский особо отмечает русских женщин и
приводит слова Шубарта, который пишет о русской женщине так: «С англичанкой
делит она наклонность к свободе и самостоятельности, без того, чтобы
превратиться в синий чулок. С француженкой ее роднит духовная подвижность
без претензий на глубокомыслие; она обладает… вкусом француженки, тем же
пониманием красоты и изящества, однако без того, чтобы становиться жертвой
тщеславной пристрастности к нарядам. Она обладает добродетелями немецкой
домашней хозяйки без того, чтобы вечно коптеть над кухонной посудой; она
имеет материнские качества итальянки, не огрубляя их до обезьяньего
любвиобилия…».1
Жестокость. Доброта есть преобладающая черта русского народа. Но в то
же время, Лосский не отрицает, что есть в русской жизни также немало
проявлений жестокости. Существуют много видов жестокости и некоторые из них
могут встречаться, как это не парадоксально, даже в поведении людей, вовсе
не злых по своей природе.
Многие отрицательные стороны поведения крестьян Лосский объясняет
чрезвычайной нищетой их, множеством обид и притеснений, переживаемых ими и
ведущих их к крайнему озлоблению…Особенно возмутительным он считал тот
факт, что в крестьянском быту мужья иногда жестоко избивали своих жен, чаще
всего в пьяном виде…
Вплоть до последней четверти XIX века строй семейной жизни купечества,
мещан и крестьян был патриархальным. Деспотизм главы семьи нередко
выражался в поступках, близких к жестокости.
Однако сила русского народа, как уже было сказано выше, выражается… в
том, что заметив в себе какой-либо недостаток и осудив его, русское
общество начинает решительную борьбу против него и достигает успеха. По
глубокому убеждению Лосского, именно благодаря этому качеству строй
семейной жизни в русском обществе освободился от деспотизма и приобрел
характер своего рода демократической республики.
ГЛАВА 3. Роль национального характера в судьбах России (по трудам Н.А.
Бердяева);
Проблема русского национального характера нашла всестороннее освещение в
таких произведениях Н.А. Бердяева, как «Судьба России», «Духи русской
революции», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея»,
«Самопознание», «Душа России» и др.
Русский национальный характер занимал особое место в трудах Бердяева.
Бердяев видел существенную особенность русского национального характера в
его противоречивости.
Вместе с тем Бердяев отмечал влияние русского национального характера
на судьбы России, так, например: «Русский народ – самый аполитический
народ, никогда не умевший устраивать свою землю». И в то же время: «Россия
– самая государственная и самая бюрократическая страна в мире, все в России
превращается в орудие политики». Далее: «Россия – самая не шовинистическая
страна в мире. …В русской стихии поистине есть какое-то национальное
бескорыстие, жертвенность…» И одновременно: «Россия… страна невиданных
эксцессов, национализма, угнетения подвластных национальностей,
русификации… Обратной стороной русского смирения является необычайное
русское самомнение». С одной стороны, «русская душа сгорает в пламенном
искании правды, абсолютной, божественной правды… Она вечно печалуется о
горе и страдании народа и всего мира…». С другой стороны, «Россию почти
невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна, так ленива…
так покорно мирится со своей жизнью». Двойственность русской души ведет к
тому, что Россия живет «неорганической жизнью»; в ней отсутствует
целостность и единство.1
В своих работах Бердяев перечисляет следующие факторы, оказавшие, по
его мнению, влияние на формирование русского национального характера.
Географически Россия представляет собой гигантскую территорию,
охватившую шестую часть суши. Необъятная земля, по выражению Бердяева, -
это «национальная плоть», которую предстоит возделать и одухотворить.
Однако русский человек пассивно относится к стихии земли, не стремится
облагородить, «оформить» ее. «Власть шири над русской душой порождает целый
ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность,
недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим
связаны. Ширь русской земли, и ширь русской души давили русскую энергию,
открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не
требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. … Огромность русских
пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и
самодеятельности…» - отмечает Бердяев.
Важное значение Бердяев придавал коллективно-родовому началу в
развитии национального характера и в судьбе России. По мысли Бердяева,
«коллективизм духовный», «духовная соборность» - это «высокий тип братства
людей». За таким коллективизмом будущее. Но есть и другой коллективизм. Это
«безответственный» коллективизм, который диктует человеку необходимость
«быть как все». Русский человек, считал Бердяев, утопает в таком
коллективизме, он чувствует себя погруженным в коллектив. Отсюда недостаток
личного достоинства и нетерпимость к тем, кто не такой, как остальные, кто
благодаря своему труду и способностям имеет право на большее.
Однако Бердяев не отрицал и привлекательных сторон в русском
традиционном коллективизме. «Русские более социабельны… более склонны и
более способны к общению, чем люди западной цивилизации. У русских нет
условности в общении. У них есть потребность видеть не только друзей, но и
хороших знакомых, делится с ними мыслями и переживаниями, спорить».2
В России, по мнению Бердяева, нет среднего и крепкого общественного
слоя, который организовал бы народную жизнь, и соответственно нет
«срединной культуры». Стремление к «ангельской святости», к добру
парадоксальным образом сочетается на Руси со «звериной низостью» и
мошенничеством. Искренняя жажда божественной правды сосуществует с «бытовым
и внешнеобрядовым пониманием христианства», далеким от подлинной
религиозной веры.
Особенности национального характера проявляются в складе мышления
русских людей. Бердяев писал об «изначальной русской экзистенциальности
мышления», в связи с чем, русским людям свойственны такие черты, как
глубокое личностное переживание, стремление «обнаруживать себя», принимать
все близко к сердцу при рассмотрении каких-либо проблем.
Особенности и противоречия русского характера, в конечном счете,
Бердяев видел в отсутствии правильного соотношения «мужественного» и
«женственного» начал в нем. Именно уравновешенность «мужественности» и
«женственности» присуща зрелому национальному характеру. Русская
«национальная плоть» оказывается, по мнению Бердяева, женственной в своей
пассивной восприимчивости к добру и злу. «Русской душе» не хватает
мужественного закала, твердости духа, воли, самостоятельности.
Для зрелости русской нации, полагал Бердяев, «есть только один выход:
раскрытие внутри России, в ее духовной глубине мужественного, личного,
оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией,
имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания».1
Вместе с тем Бердяев далек от мысли, что с женственным началом связаны
недостатки русского национального характера. Благодаря женственной душе у
русского народа есть такие прекрасные национальные качества, как
душевность, милосердие, способность отречься от благ во имя светлой веры.
Как же представлял Бердяев дальнейший путь России? Верно ли, что смысл
его «национальной программы» состоял «в глубокой и всесторонней
европеизации»?
Конечно же, нет, путь мирового развития Бердяев видел во взаимной
встрече Востока и Запада, во взаимообогащении культур, в сближении всех
наций. По его мнению, не только Запад влияет на Россию, но и духовные силы
России могут определять и преображать духовную жизнь Запада. Кроме того,
Бердяев полагал, что последует другая эпоха, связанная с духовным
преображением, где Россия будет занимать главенствующую роль. Однако для
этого она сама должна преобразится, воскресить в себе угасшие зачатки
духовности.
Какова же реальная программа Бердяева по «перевоспитанию» русского
национального характера? Сикорский Б.Ф. в своей работе «Н.А. Бердяев о
роли национального характера в судьбах России» пишет, что Бердяев полагал,
что человек – это существо природное, социальное и духовное. Будущее
общество Бердяев видел таким, в котором каждый человек возвышается до
подлинной духовности и реализует себя в единении с другими людьми. Судьба
общества, с точки зрения Бердяева, оказывается зависимой от «личного
начала». Общество будет таким, каковы его люди.
Важное значение имеет утверждение Бердяева о том, что природно-
стихийное и коллективно-стихийное начала в жизни русского человека должны
уступить место «мужественно-христианской активности». Христианству
свойственна «вселенскость» по происхождению и духу своему. Оно имеет
общечеловеческое значение. И именно своей общечеловеческой нравственно-
духовной функцией, отмечал Бердяев, оно способно восполнить столь
недостающую русскому национальному характеру силу духа.
Почему не могло раскрыться в полной мере духовное начало в русском
национальном характере? Одна из важнейших причин этого в раздвоении между
верой и жизнью, а точнее, между христианской верой и так называемым
«историческим христианством». По мнению Бердяева, Россия давно представляла
собой пример универсального общественного лицемерия. «Историческое
христианство» изменяло своей идее и теряло силу воздействия на людей. В
жизни России постепенно происходила утрата духовных, нравственных корней.
Господствующие слои обесплодили себя отсутствием подлинного духовного
творчества. Они не обращали внимания на живого человека, его внутренний
мир. Это и послужило причиной слабости тех, кто находился у власти.
Однако одной переменой власти и материальных условий жизни, по мнению
Бердяева, нельзя достичь зрелого состояния нации. «России нужна, прежде
всего, радикальная моральная реформа, религиозное возрождение самих истоков
жизни». Моральная реформа является внутренним делом каждого человека, а ее
реализации способствует общественное потрясение…Чудо духовного преображения
возможно, если люди, весь народ пройдут через великие испытания и жертвы.
Путем внутреннего осознания катастрофы, через внутреннее покаяние человека
зло может перейти в добро.
«Радикальная моральная реформа» означает утверждение здорового духа
нации. В ходе такой реформы русский народ должен преодолеть комплекс
неполноценности, сохранить собственную индивидуальность, а также устранить
слепое подражание Западу.
Духовное возрождение общества, разумеется, неразрывно связано с
изменением отношения личности к самой себе. Так, совершенствование
национального характера, по Бердяеву, начинается с «клеток» и охватывает
постепенно все более широкие слои, формируя тем самым зрелое состояние
нации. «Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли,
в чистоту нашего национального сознания, заставить увидеть нашу «идею»,
которую мы несем миру».
Кроме того, как пишет Сикорский, в своих работах Бердяев размышлял о
призвании России быть примером для других народов в духовном преображении
жизни, в утверждении «положительного бытия всего человечества». Он высказал
интересные положения о мессианском предназначении России, русского народа и
русского человека. Истинным мессианством, по мнению Бердяева, является
христианство. Оно основывается на стремлении устроить жизнь на Земле в
соответствии с Христовой истиной.
В христианстве заложено понимание того, что, все народы призваны быть
«богоносцами». Однако не каждый народ способен это реализовать.
Возможность, по мнению Бердяева, может превратиться в действительность
только тогда, когда исторический путь народа оказывается «жертвенным».
Таким образом, «Мессианская идея, заложенная в сердце русского народа, была
плодом страдальческой судьбы русского народа»».
Реализация русской идеи, по Бердяеву, выступает в форме выполнения
Россией конкретных «миссий» в различных областях жизни.
Из расположенности на двух материках вытекает «миссия России быть
Востоко-Западом, соединительницей двух миров». Россия призвана духовно
сблизить народы Востока и Запада, соединить два поток культуры и самой
предстать в образе страны, реализующей общечеловеческие ценности.
Кроме того, миссией России является «защита и освобождение маленьких
народов». Бердяев не раз критиковал политику русификации, и вместе с тем он
неоднократно подчеркивал – Россия самая не шовинистская страна в мире.
Бердяев также отмечал, что «миссия русского народа сознается как
осуществление социальной правды в человеческом обществе не только в России,
но и во всем мире». Это соответствует русским традициям. Исканием правды,
стремлением к справедливости, поисками смысла бытия всегда отличалась
русская духовная жизнь.
Как патриот и ученый, Бердяев искренне верил в благородную миссию
России, русского народа. «…Мы имеем все основания полагать мировую миссию
России в ее духовной жизни, в ее духовном универсализме, в ее пророческих
предчувствиях новой жизни, которыми полна великая русская литература,
русская мысль и народная религиозная жизнь», - писал он.
Конечно, Бердяев понимал, что многое из написанного им о
совершенствовании русского национального характера, о духовности русской
нации противоречит реалиям XX века. Несправедливость, двойная мораль,
жестокосердие, бездуховная жажда наживы, укрепившиеся в русском народе,
вряд ли свидетельствуют о прогрессивных изменениях в национальном
самосознании. Бердяев знал эти проблемы и пытался их объяснить. Он исходил
из того, что многие негативные черты русского характера возникли в
результате революции и под ее влиянием. «Но Божий замысел о народе остается
тот же, и дело усилий свободы человека – оставаться верным этому замыслу».
Основные положительные качества русского характера остались.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, в завершении данной работы, следует сказать, что
русский национальный характер, как показал анализ трудов русских философов,
безусловно, имеет свои характерные черты, отличные от черт присущих иным
народам и такие непонятные для них. Та внутренняя сила, духовность и
жертвенность народа, его доброта, душевная простота, сострадание и
бескорыстие и, вместе с тем, инертность, нелогичность и нерациональность
поступков, поведение, оправданное чаще всего лишь интуицией, все это делает
русский народ не похожим ни на один народ в мире. Россия же, в которой
живет такой необыкновенный народ, не похожа ни на одну страну в мире.
Русские философы, с трудами которых мы познакомились, в своих работах
прибегают к разным методам изучения данной темы: одни определяют основные
черты русского национального характера, анализируя сказки народа, которые,
как уже было сказано выше, не выбирают самого красивого и благородного и
всегда правдивы; другие анализируют историю народа, ее отдельные факты,
события и поведение русского народа в той или иной ситуации, но все они
склоняются к выводу, что русский народ – особенный, народ, отмеченный Богом
и выполняющий возложенную на него миссию.
В связи с этим, и у России – свое предназначение, свой путь развития.
Она не должна в своем развитии слепо следовать за Западом или Востоком,
наоборот, ее призвание - примерить две эти Культуры, вобрав в себя все
лучшее, что есть у них. Однако в настоящее время Россия сама переживает не
лучшие времена. За семьдесят лет социализма русский народ уничтожил в себе
почти все ценное, что было заложено изначально и теперь ему предстоит
возродить в себе все лучшие черты, которые были потеряны, и изжить
недостатки, которые в условиях социализма переросли в пороки.
Если эта задача будет выполнена, если каждый из нас возродит в себе
все свои лучшие качества, то возродится и Великая Россия, призванная внести
решающее слово в борьбу между добром и злом на Земле и сделать весь мир
лучше, чище и добрее.
Используемая литература:
1. Сикорский Б.Ф. Н.О. Бердяев О роли национального характера в судьбах
России // Социально-политический журнал. 1993. № 9 - 10.
2. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии.
1995. №6;
3. Лосский Н.О. Характер русского народа.// Вопросы философии. 1996. №4
-----------------------
[1] Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии.
1995. №6. с. 113
1 Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии.
1995. №6. С. 116
2 Там же. – С. 117
1 Лосский Н.О. Характер русского народа // Вопросы философии. 1996. №4. С.
41
2 Там же. – С. 42
1 Лосский Н.О. Характер русского народа // Вопросы философии. 1996. №4.
С. 58
1 Сикорский Б.Ф. Н.А. Бердяев о роли национального характера в судьбах
России // Социально-политический журнал. 1993. №9-10. С. 103
2 Там же. – С. 104
1 Сикорский Б.Ф. Н.А. Бердяев о роли национального характера в судьбах
России // Социально-политический журнал. 1993. №9-10. С. 106
