Заболотский н. а. - Стихотворение н. а. заболоцкого "гроза идет".

    Тема грозы часто встречается в творчестве Заболоцкого. Каждый поэт ищет свои аллегории. У Пушкина потомки ассоциируются с молодыми побегами сосен: 'Здравствуй, племя младое, незнакомое'. Тютчев свою тревогу передает через описание волнения морского: 'Зыбь ты великая, зыбь ты морская, чей это праздник так празднуешь ты?..' Есенин воспринимает старую деревню через избу: 'Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины'.
    У Заболоцкого гроза не простая. Она, как жизнь, ловит его и бьет:
    Сколько раз она меня ловила,
    Сколько раз, сверкая серебром,
    Сломанными молниями била,
    Каменный выкатывала гром!
    Не всегда поэт уверенно вступает в схватку с невзгодами. Иногда неуверенность вынуждает его остановиться, оглянуться: 'Сколько раз, ее увидев в поле, замедлял я робкие шаги...' Но и остановки не спасают дерзкого поэта от политических репрессий. Тут он сравнивает себя с могучим кедром: 'Вот он — кедр у нашего балкона. Надвое громами расщеплен...' Но если дерево уже мертво, то человек способен на борьбу: 'Почему же, надвое расколот, я, как ты, не умер у крыльца, и в душе все тот же лютый голод, и любовь, и песни до конца!'
    Ответ на этот вопрос есть у Пушкина:
    И Бога глас ко мне воззвал:
    'Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
    Исполнись волею моей
    И, обходя моря/и земли,
    Глаголом жги сердца людей'.
    Может ли поэт стать пророком, обладая, кроме поэтического таланта, только знанием и мудростью? Нет, ибо трепетное человеческое сердце способно подвергаться сомнению, оно может сжиматься от страха или боли и тем самым помешать человеку выполнить великую и благородную миссию. Поэтому серафим совершает последнее и самое жестокое действие, вложив в рассеченную грудь поэта 'угль, пылающий огнем'. Символично, что только теперь пророк слышит глас Всевышнего, дающего ему цель и смысл жизни.
    Пушкин подробно и детально останавливается на том, как происходит перерождение героя в пророка, какой жестокой ценой он приобретает качества, необходимые истинному поэту. Он должен видеть и слышать то, что недоступно зрению и слуху обыкновенных людей.
    У Заболоцкого функции серафима выполняет гроза, которая в процессе всего творчества, стремления поэта ввысь ('Я, как ты, ворвался в высоту, но меня лишь молнии встречали и огнем сжигали на лету') пытала его и терзала, и в конечном итоге закалила, как закаливают сталь. Не зря же Заболоцкий уверен, что:
    Соединив безумие с умом,
    Среди пустынных смыслов мы построим дом —
    Училище миров, неведомых доселе.
    Поэзия есть мысль, устроенная в теле. А как же иначе! Ведь в его 'душе все тот же лютый голод, и любовь, и песни до конца!'.