Войнович в. - Приключения солдатика
Русская эмиграция пережила три волны: сразу после 1917 года, по окончании второй мировой войны и в 70-е 'застойные' годы. Владимир Николаевич Войнович относится к третьему поколению эмигрантов, хотя он и не признает себя таковым, так как фактически произошло насильственное отторжение его от родины.
Нельзя сказать, что литературное творчество Войновича было от начала до конца сатирическим. Впрочем, в повестях 'Мы здесь живем', 'В купе', 'Два товарища' критики и читатели отметили 'острый глаз и меткое, разящее слово'. Полемические статьи, фельетоны, работа в отделе сатиры и юмора на Всесоюзном радио дали толчок к созданию большого сатирического романа о похождениях русского солдата Чонкина. О публикации этого произведения неоднократно объявлял журнал 'Новый мир'. Затем, помимо воли автора, оно попало в 'самиздат', а потом опубликовано в эмигрантском журнале 'Грани'.
'Похождения Чонкина' стали называть 'злобным искажением облика русского солдата', а самого автора — предателем. Это и послужило основной причиной эмиграции Войновича. Вскоре за этим последовало официальное лишение его гражданства.
В своем романе Войнович описывает людей, которые в условиях тоталитарного режима превращены в озлобленную, запуганную и жадную толпу. Для усиления этой идеи автор использует традиционные героические мотивы русского фольклора, русской и мировой классики. Так, недотепу Чонкина посылают в село Красное стеречь остатки разбитого самолета, чтобы 'оказии вражеской не вышло'. Но начинается война, и о дисциплинированном бойце забывают. Он совершенно никому не нужен, как не нужен охраняемый объект.
Солдатик Чонкин, пряча обиду на власть, пытается объяснить себе происходящее, но нелепость его поведения в нелепой ситуации только разоблачает абсурдность государственного устройства. Мы становимся свидетелями терзаний молодого солдата, желающего 'служить верой и правдой'. К нему приходит понимание своей ненужности, невостребованности.
Образ Чонкина неоднозначен. Чонкин, смирный и доверчивый, берет верх над врагами — капитаном Милягой и его подручными, которые казались неуязвимыми и непотопляемыми. И на бытовом фронте простаку Чонкину сопутствует удача: у него появляется кров и добрая подруга Нюра. В финале он получает невиданную награду 'За свои негероические труды'. Сам генерал вручает ему орден.
Но подобного сказочного финала не могло быть 'в государстве неправедных законов' и 'абсурдной морали'. Поэтому орден у Ивана отбирают, а самого тащат в кутузку. Критики отмечали двоякую трактовку приключений Чонкина, да и его самого. Они усматривали в нем 'придурка с беспринципным сердцем'. Видимо, основанием этому была жалостливость Чонкина. Он всех жалеет: и Нюру, и своих пленников, и кабана Борьку, и даже Гладышева, который пытался его застрелить. Такая неразборчивая
жалость ко всем и ко всему в жестокие времена доносительства и предательства выглядели странно, нелепо, даже глупо.
Беспомощность, жестокость, подозрительность были ведущими чертами героев времени. Чонкин не может 'вписаться' в окружающую его жизнь, хотя 'вождя чтит и армейский устав уважает'. Более того, он 'готов лечь костьми', охраняя доверенную ему груду металла. Чонкин, скорее всего, несмотря на его 'некоторую придурковатость', схожую со сказочным Иванушкой-дурачком, является жертвой государственного режима.
В мире романа жестоко извращены понятия достоинства, чести, долга, любви к Отечеству. Живо лишь одно истинное человеческое чувство — жалость, такая, как у русского солдата Ивана Чонкина. Войнович ясно говорит, что виновато государство, которое сделало его 'худшим солдатом своего подразделения', 'главарем мифической банды', взявшей в плен людей Миляги и разгромленной полком под командованием свирепого генерала Дрынова.
В сцене предполагаемой расправы над сапожником выясняется, что Моисей Соломонович имеет фамилию Сталин. Сам вождь на страницах романа не присутствует, но его имя — волшебное слово, способное моментально нагонять страх даже на произносящих его. Чонкин по наущению стервеца Самушкина задает политруку роковой вопрос о том, верно ли, что у Сталина две жены. Плечевой распускает гнусную сплетню о Нюре. Гладышев строчит донос на соседа — сапожника Моисея Соломоновича. Сотрудники органов, предвкушая расправу над 'врагом народа', с ужасом узнают, что фамилия жертвы — Сталин. Потрясенный Миляга от растерянности невпопад выкрикивает: 'Да здравствует товарищ Гитлер!”
Парадоксальность ситуации доведена автором до абсурда и потому сатирически обличительна. Ирония, порой саркастический смех автора не дают забыть, что его персонажи — это оболваненные, обездоленные бедолаги, живущие словно в бредовом сновидении, но мучающиеся и страдающие. Роман Войновича называют даже 'гимном русскому народному характеру' в условиях гибельной, унижающей жизни. И действительно, в центре повествования 'два цельных, чистых образа' — Ивана Чонкина и Нюрьг. Два живых, естественных человека, которые смогли сберечь в себе доброту, верность и любовь, способность к прощению, тягу к земле, страсть к труду в страшном сталинском обществе.
У Ивана Чонкина имеются 'литературные предки'. Это. конечно, бравый солдат Швейк и неунывающий балагур Василий Теркин. Швейк — герой активный, он сам все время куда-то лезет, сам попадает в какие-то комические ситуации. Теркин тоже активный герой, но его активность связана с суровыми буднями армейской жизни. Чонкин же — фигура пассивная, приключения сами идут к нему и 'сами к нему липнут'. Чонкин — фигура более страдающая, и в этом главное отличие. Сам Войнович писал, что рассчитывает на сочувствие к судьбе Чонкина со стороны читателей, а, обращаясь к Брежневу в 1981 году, изгнанный из России писатель саркастически замечает: 'Моего оптимизма недостаточно для веры в скорую ликвидацию бумажного дефицита. И моим читателям придется сдавать в макулатуру по 20 килограммов Ваших сочинений, чтобы получить талон на одну книгу о солдате Чонкине'.
Владимир Войнович оказался прав. Брежнева сегодня никто не читает и мало кто помнит, а вот роман 'Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина' привлекают все больше читателей.
