Рефераты - Афоризмы - Словари
Русские, белорусские и английские сочинения
Русские и белорусские изложения
 

Жизнь и творчество Этель Лилиан Войнич

Работа из раздела: «Литература : зарубежная»
                   Курский Государственный Педагогический Университет
                            Кафедра культурологии



                                   Реферат

               на тему: «Революционное в произведениях Войнич»



                                            Выполнил: студент факультета
                                            иностранных языков  А группы
                                            Проверил: доцент Ачкасов Андрей
                                            Валентинович



                                 Курск 2000



Содержание


   1. Введение
   2. Краткие биографические сведения
   3. Революционная тематика в произведениях Войнич
        1.  «Овод»
        2.  «Джек Реймонд»
        3.  «Оливия Летэм»
        4.  «Прерванная дружба»
   4. Заключение

          Литература



                                    [pic]

                  Этель Лилиан Войнич Ethel Lilian Voynich

Введение

     Этель Лилиан Войнич принадлежит к числу незаслуженно  забытых  фигур  в
литературе  Англии  конца  XIX  —  начала  XX  в.  Подавляющее   большинство
фундаментальных трудов и справочников по истории  английской  литературы  не
содержат даже упоминания о писательнице.
  Революционный пафос,  который  пронизывает  роман  «Овод»,  лучшую  книгу
Войнич, чувствуется и в некоторых других её произведениях;  смелость  автора
в выборе «неприятных» и  острых  тем  явилась  причиной  заговора  молчания,
некоторое время, литературоведов Европы вокруг имени писательницы.
  Между  тем  произведения  Войнич,  в  первую  очередь  «Овод»,  приобрели
известность далеко за пределами её родины.  В  нашей  стране  почти  все  её
романы  издавались  неоднократно.   Исключительную   популярность   приобрел
«Овод»,  издававшийся  у  нас  и  на  языке  оригинала,  и  в  переводе   на
восемнадцать  языков  народов  бывшего  Советского  Союза.  То,  что  «Овод»
продолжает до  сих  пор  волновать  читателей,  доказывает,  что  написанный
больше ста лет назад роман выдержал проверку временем.
  Я же познакомился с  творчеством  Войнич  в  этом  году  на  занятиях  по
домашнему  чтению,  услышал  множество  нелицеприятных  откликов   в   адрес
произведений писательницы, но понял их несостоятельность  и  именно  поэтому
решил написать реферат о её творчестве.



Краткие биографические сведения
     Этель Лилиан Войнич (Ethel Lilian Voynich) родилась 11 мая  1864  г.  в
семье известного английского математика Джорджа Буля (Boole).  Она  окончила
Берлинскую консерваторию и одновременно слушала лекции по  славяноведению  в
Берлинском  университете.  В  молодости  она  сблизилась   с   политическими
эмигрантами, находившими убежище в  Лондоне.  В  их  числе  были  русские  и
польские  революционеры;  возможно,  что  она  была  хорошо  знакома   и   с
революционерами, эмигрировавшими из Италии.
   В конце 80-х годов будущая писательница жила в России, в  Петербурге.  По
свидетельству ее русских современников, она  уже  в  ту  пору  хорошо  знала
русский  язык,  живо  интересовалась  вопросами  политики.  Ее  мужем   стал
участник польского  национально-освободительного  движения  Вильфрид  Михаил
Войнич, бежавший в 1890 г.  из  царской  ссылки  в  Лондон.  Через  Войнича,
бывшего одним из организаторов эмигрантского «Фонда вольной русской  прессы»
в Лондоне и сотрудником журнала «Свободная  Россия»  (Free  Russia),  Э.  Л.
Войнич тесно  сблизилась  с  русскими  народовольцами,  и  особенное  С.  М.
Степняком-Кравчинским. Как рассказала  сама  писательница  группе  советских
журналистов,  посетивших  её  в  Нью-Йорке  в  конце  1955   г.,   Степняка-
Кравчинского она называла своим опекуном; именно он побудил Войнич  заняться
литературной  деятельностью.  Она  перевела  на  английский  язык  некоторые
сочинения Степняка-Кравчинского; тот в свою очередь  написал  предисловия  к
её переводам повестей Н. М. Гаршина (1893) и к сборнику «Юмор  России»  (The
Humour of Russia, 1895), составленному из переведённых  Войнич  произведений
Гоголя, Щедрина, Островского и других русских писателей.
  Сотрудничество со Степняком-Кравчинским не только помогло  Войнич  хорошо
узнать жизнь и культуру России, но и усилило  её  интерес  к  революционному
движению  в  других  странах.  Не  приходится  сомневаться,   что   Степняк-
Кравчинский — участник одного из вооруженных восстаний в Италии,  написавший
некоторые  свои  работы  на  итальянском  языке  и  посвятивший  итальянской
политической жизни ряд статей (в том  числе  статью  о  Гарибальди),  немало
способствовал расширению литературного и  политического  кругозора  будущего
создателя  романов  «Овод»,  «Джек  Реймонд»,  «Оливия  Летэм»,  «Прерванная
дружба». После «Прерванной дружбы» Войнич вновь  обращается  к  переводам  и
продолжает знакомить английского читателя с литературой славянских  народов.
Кроме упомянутых выше сборников переводов с русского, ей  принадлежит  также
перевод песни о Степане Разине, включенный в роман «Оливия Летэм»,
  В 1911 г. она публикует сборник  «Шесть  стихотворений  Тараса  Шевченко»
(Six Lyrics from  Ruthenian  of  Taras  Shevchenko),  которому  предпосылает
обстоятельный  очерк  жизни  и  деятельности  великого  украинского   поэта.
Шевченко был почти неизвестен в Англии того времени;  Войнич,  стремившаяся,
по её словам, сделать «его бессмертную лирику» доступной  западноевропейским
читателям, была одним из первых пропагандистов его творчества в Англии.
  После издания переводов Шевченко Войнич надолго отходит  от  литературной
деятельности и посвящает себя музыке.  В  1931  г.  в  США,  куда  переехала
Войнич,  выходит  собрание  писем  Шопена  в  её  переводах  с  польского  и
французского.
  Лишь в середине 40-х годов Войнич вновь выступает как романистка.
   Роман «Сними обувь твою» (Put off Thy Shoes, 1945)  —  звено  того  цикла
романов, который, по выражению самой писательницы,  был  спутником  всей  ее
жизни.
   Она умерла 28 июля 1960 г.  в  возрасте  96  лет.  И  по  завещанию  была
кремирована, а прах был развеян над центральным парком Нью-Йорка.

    «Овод»
   Близость Войнич к кругам революционной эмиграции  в  Лондоне,  её  тесная
связь с революционерами разных стран сказались на всех ее романах конца  XIX
—начала  XX  в.,  и  в  особенности  на  первом  и  самом  значительном   ее
произведении —  «Овод»  (The  Gadfly,  1897),  где  она  выступает  как  уже
сложившийся художник, нашедший свой круг идей и образов.
     Предметом своего романа она избирает  события  революционного  прошлого
Италии 30- 40-х годов XIX в.  и  изображает  их  увлекательно,  правдиво,  с
горячим сочувствием. Революция 1848 года  в  Италии  привлекала  внимание  и
других английских писателей второй половины XIX в. Но  ни  Элизабет  Баррет-
Браунинг (поэма «Окна дома Гвидо»,  1851),  ни  Мередит  (роман  «Виттория»,
1867) не сумели  так  выразительно  передать  атмосферу  широкого  народного
недовольства, создать  такой  яркий  образ  революционного  борца,  как  это
сделала Войнич.
   В  романе   «Овод»,   проникнутом   страстной   защитой   свободолюбивого
итальянского народа, особенно отчетливо  видна  связь  творчества  Войнич  с
революционно-романтической  традицией  в  английской   литературе;   в   нём
проявилось  органическое  сочетание   традиций   критического   реализма   с
героическим  началом,  с  революционно-романтическим  утверждением   идеалов
освободительной борьбы  против  национального,  религиозного  и  социального
деспотизма. Недаром в «Оводе» звучат слова  Шелли,  любимого  поэта  героини
романа Джеммы Уоррен:  «Прошлое принадлежит смерти,  а  будущее  —  в  твоих
собственных руках». Шелли (как  это  станет  ясным  из  позднее  написанного
романа Войнич «Прерванная дружба») — любимый поэт и самого Овода.  Возможно,
что Байрон, великий английский поэт, боровшийся за освобождение Италии,  мог
в известной мере  послужить  прототипом  героя  романа.  Смелость,  с  какой
писательница  выступает  в  защиту   национально-освободительного   движения
порабощенных народов, в котором значительную роль играют и англичане  (Артур
и Джемма), тем более замечательна, что роман  был  написан  накануне  англо-
бурской войны, в период разгула империалистических шовинистических идей.
  Роман  «Овод»  пронизан  духом  революционно-демократического   протеста,
романтикой самоотверженного подвига.
  Увлечённая   героическим   духом    национально-освободительной    борьбы
итальянского  народа,  Войнич  с   большим   вниманием   изучала   материалы
революционного  движения  в  Италии  30—50-х  годов.  «Считаю  своим  долгом
принести глубокую сердечную благодарность многим лицам, которые помогли  мне
собирать  в  Италии  материалы  для  этой  повести»,  —  писала   Войнич   в
предисловии  к  «Оводу»,  выражая  особую   признательность   распорядителям
Флорентийской библиотеки, Государственного архива  и  Гражданского  музея  в
Болонье.
  Однако писательница не  считала  своей  основной  художественной  задачей
точное и скрупулёзное изображение жизни Италии  30  —  40-х  годов  XIX  в.,
детальное воспроизведение перипетий борьбы за национальную независимость.  В
образе Овода, в истории его исключительной  судьбы  она  стремилась,  прежде
всего,  передать  общую  атмосферу  революционной  эпохи,  породившей  таких
людей, как Джузеппе Мадзини — создатель патриотической организации  «Молодая
Италия», и  его  сподвижник  Джузеппе  Гарибальди.  Романтическое  освещение
событий обусловило эмоциональную напряженность стиля «Овода».
      Критико-реалистическое  изображение  общественных  и  частных   нравов
отступает в романе на  второй  план.  Жизнь  респектабельного  и  ханжеского
семейства судовладельцев Бёртонов, в котором вырос Овод, показана  лишь  как
фон, оттеняющий по контрасту бескорыстный энтузиазм  революционеров.  Основу
произведения составляет  романтически  трактованная  героика  революционного
подполья «Молодой Италии». Действие, как правило, развивается  стремительно;
сюжет строится на остром  драматическом  столкновении  враждебных  сил.  Эта
динамичность насыщенного событиями сюжета, в которой  нашло  своё  выражение
героически  действенное  начало  романтики  «Овода»,  противостояла  вялому,
неторопливому бытописательству английских натуралистов конца XIX  в.  Острой
сюжетностью, стремительностью развития  действия  Войнич  скорее  напоминает
писателей-«неоромантиков». Однако, в отличие от Стивенсона, Конрада, она  не
пытается бежать от будничной действительности в историю или  в  экзотику,  а
ищет в революционном прошлом ответ на насущные вопросы настоящего.
  Романтический пафос в «Оводе» органически связан с  реалистической  темой
романа.  Конфликт  между  Оводом  и   кардиналом   Монтанелли   —   идейными
противниками, людьми, стоящими по разные стороны  баррикады,  —  приобретает
особый драматизм в силу того, что Овод оказывается не только  воспитанником,
но и сыном Монтанелли. Такое необычайное стечение  обстоятельств  важно  для
Войнич не  просто  как  эффектное  мелодраматическое  совпадение.  Предельно
осложняя  конфликт,  писательница  добивается   чрезвычайно   выразительного
раскрытия внутренней сущности обеих столкнувшихся сторон:  веры  и  атеизма,
абстрактного  христианского  человеколюбия   и   подлинного   революционного
гуманизма. Искренняя, но мучительно подавляемая любовь Овода к  своему  отцу
и наставнику еще выразительнее подчеркивает мысль  автора  о  том,  что  для
революционера невозможно идти на компромисс со своей совестью.
  Романтическим пафосом  проникнута  и  смело  написанная  сцена  расстрела
Овода. В  литературе  известно  немало  произведений,  в  которых  изображен
бесстрашный революционер,  гордо  встречающий  смерть.  Но  Войнич  и  здесь
создаст предельно напряженную, обостренно-драматическую ситуацию,  заставляя
самого Овода, уже раненного, произнести слова последней команды оробевшим  и
потрясенным  его   мужеством   солдатам.   Романтически-необычная   ситуация
позволяет Войнич полнее и  глубже  раскрыть  характер  Овода.  Сцена  гибели
героя становится его апофеозом.
      Эмоциональная  приподнятость  характеризует  многие   образы   романа.
«Молодая Италия» в изображении Войнич — это не  только  тайная  политическая
организация, сплачивающая всех  патриотов в  стране,  но  и  символ  боевого
духа молодости, беззаветной преданности общему делу.
  Войнич изображает итальянских революционеров на двух этапах их борьбы:  в
начале 30-х годов и накануне событий 1848 года.
  Вначале деятели «Молодой Италии» предстают  перед  нами  как  пылкие,  но
неопытные  борцы  за  освобождение  родины.  В  них  ещё   немало   наивного
простодушия, они способны на безрассудные порывы  (как  юный  Артур  Бёртон,
будущий Овод, готовый доверить конспиративную тайну  лукавому  католическому
священнику).
  Во второй и третьей частях «Овода» действие  происходит  13  лет  спустя.
Опыт борьбы сказался на  революционерах  —  героях  романа.  Они  становятся
сдержаннее, осмотрительнее.  Потеряв  многих  из  своих  товарищей,  испытав
немало поражений, они сохраняют твердую уверенность  в  победе,  по-прежнему
полны отваги и самоотверженности.
  Патриоты-заговорщики — Артур - Овод, Болла, Джемма, Мартини не одиноки  в
своей борьбе, Войнич  создает  героический  образ  итальянского  народа,  не
прекращающего в течение долгих  лет  сопротивления  захватчикам.  Крестьяне,
горцы-контрабандисты  с  риском  для  жизни  помогают  Оводу.  Пойманный   и
заточенный в крепость, Овод остается по-прежнему опасным  для  властей:  они
имеют все основания бояться, что народ ни перед чем  не  остановится,  чтобы
освободить своего героя.

В образе Овода Войнич удалось запечатлеть типические черты передовых  людей,
«людей 48 года». Человек исключительной  одаренности,  огромной  силы  воли,
большой идейной целеустремленности,  он  питает  отвращение  к  либеральному
краснобайству, дешевой сентиментальности, ненавидит компромиссы и  презирает
мнение светского «общества». Всегда готовый пожертвовать собой  ради  общего
дела, человек большой гуманности, он глубоко скрывает  от  посторонних  глаз
свою   чувствительность   за   ядовитыми,   остроумными   шутками.    Своими
безжалостными  насмешками  он  и  заслужил  прозвище  «Овод»,  ставшее   его
журналистским   псевдонимом.   Политическая   программа   Овода    несколько
расплывчата; сам Овод не лишён некоторых индивидуалистических черт,  но  эти
особенности героя исторически обусловлены, достоверны и соответствуют  общей
незрелости итальянского революционного движения того  времени.  Образ  Овода
многим  напоминает  Мадзини  и  Гарибальди,—  честных  патриотов,   нередко,
однако,  заблуждавшихся  в   поисках   путей   освобождения   родины.   Если
сопоставить Овода  с  Гарибальди,  образ  которого  выразительно  очерчен  в
биографическом очерке  Степняка-Кравчинского, то, можно  найти  немало  черт
сходства. Гарибальди тоже бежал в Южную Америку и там сражался, как и  Овод,
против диктатуры Розаса в Аргентине. Он также  отличался  самоотверженностью
и огромной выдержкой, которую не могли сломить пытки; был  любимцем  народа,
и о нём, как и  о  герое  Войнич,  в  народе  слагались  легенды.  Любопытно
заметить,  что  Войнич  придаёт  Оводу  еще   одну   характерную   черточку,
сближающую его с  Гарибальди:  Овод,  как  и  Гарибальди,  —  художественная
натура, он любит природу, пишет стихи.
   Овода  раздирают  мучительные  противоречия,  приводящие  его   порой   к
раздвоенности, к трагическому восприятию жизненных  конфликтов.  Через  весь
роман проходит болезненно переживаемая  им  личная  драма  его  двойственных
отношений к Джемме и к Монтанелли. Несправедливо оскорбленный и  отвергнутый
Джеммой  (которая  сочла   его   предателем),   обманутый   своим   духовным
наставником Монтанелли (который скрыл  от  него,  что  он  его  отец),  Овод
втайне по-прежнему любит обоих, но любовью мучительной  и  горькой.  Он  сам
ищет встреч с Монтанелли, снова и снова растравляя старые душевные раны;  за
недомолвками и иронией он пытается скрыть своё  чувство  от  Джеммы.  Однако
главным в характере Овода остается всё же дух революционной непримиримости.
   Павел Корчагин, герой  романа  Н.  Островского  «Как  закалялась  сталь»,
выразительно говорит о том, чем дорог  «Овод»  пролетарским  революционерам,
для которых роман Войнич был одной  из  любимейших  книг.  «Отброшен  только
ненужный трагизм мучительной операции с  испытанием  своей  воли.  Но  я  за
основное в «Оводе» — за его мужество, за безграничную выносливость, за  этот
тип  человека,  умеющего  переносить  страдания,  не  показывая  их  всем  и
каждому. Я  за  этот  образ  революционера,  для  которого  личное  ничто  в
сравнении с общим».
   В одном лагере с Оводом оказываются  лишь  истинные  патриоты,  те,  кому
судьбы Италии дороже личных удобств и  карьеры.  Такова  англичанка  Джемма,
сильная, волевая женщина, внешне  сдержанная,  но  по  существу  глубокая  и
страстная  натура.  Её  образ  как  бы  дополняет  образ  Овода:  столь   же
беззаветно преданная делу революции, она в  отличие  от  него  не  возлагает
надежд на заговорщические тайные организации и  не  делает  ставку  лишь  на
убийство отдельных лиц. Она смотрит на вещи  шире  и  не  считает  терроризм
верным путем. Поддерживая Овода, она в то же  время  открыто  выражает  своё
несогласие с его методами борьбы.
   К  истинным  патриотам  принадлежит  и  Мартини.  Он   любит   Джемму   и
неприязненно относится к Оводу, но никогда не ставит своих  личных  симпатий
и антипатий выше общественного долга. Героизм  для  этих  людей  —  обычное,
естественное дело.
  Революционная  непримиримость  Овода  и  его  товарищей,  их  мужество  и
неуклонная  последовательность  в  осуществлении  своих   планов   прекрасно
оттеняются образами итальянских общественных  деятелей  либерального  толка,
лишь  играющих  в  оппозицию.  Изображая  сцену  в  салоне   Грассини,   где
происходит  спор  между  либералами   и   демократами-мадзинистами,   Войнич
показывает, что большинство спорящих придает решающее значение слову,  а  не
действию.
  Писательница  высмеивает  хозяйку  салона,  синьору   Грассини,   которая
кокетничает «патриотическими» фразами и стремится во  что  бы  то  ни  стало
заполучить в свой салон очередную модную «знаменитость».
  Роман «Овод» — одно из  сильнейших  в  мировой  литературе  антицерковных
атеистических  произведений.  Прослеживая  путь  становления  революционера,
превращение  Артура  Бёртона  в  Овода,  Войнич  с  большой   художественной
убедительностью показывает губительную роль религии.
  Первоначально преданность национально-освободительной борьбе сочетается в
Артуре с религиозной  экзальтацией  (ему  представляется,  что  сам  господь
беседовал с ним, дабы укрепить его в мысли, что освобождение  Италии  —  это
его жизненное предназначение). Он лелеет наивную веру, что религия  и  дело,
которому он отныне посвятил свою  жизнь,  вполне  совместимы.  Под  влиянием
своего наставника Монтанелли, он утверждает, что Италии нужна не  ненависть,
а любовь.  «Он  страстно  вслушивался  в  проповеди  падре,—  пишет  автор,—
стараясь  уловить  в  них  следы  внутреннего  сродства  с   республиканским
идеалом; усиленно  изучал  евангелие  и  наслаждался  демократическим  духом
христианства, каким оно было проникнуто в первые времена».
  Войнич доказывает, что  пути  революции  и  религии  несовместимы  и  что
церковное  вероучение  —   будь   то   протестантизм   (который   исповедуют
родственники  Артура)  или  католицизм  (которого  придерживаются   кардинал
Монтанелли и священник Карди) — калечит духовный облик человека.
  Характерно,  что  «добропорядочные»  буржуа  Бёртоны,  гордящиеся   своей
веротерпимостью, медленно сживают  со  света  кроткую,  богобоязненную  мать
Артура своими постоянными напоминаниями о её «греховном» прошлом  и  доводят
Артура до отчаяния своим эгоизмом и черствостью. Но не лучше и  католики.  В
лице священника Карди,  который  разыгрывает  роль  просвещённого  либерала,
сочувствующего вольнолюбивым стремлениям молодежи, чтобы  затем  передать  в
руки полиции полученные им на исповеди от доверившегося ему Артура  сведения
о деятелях «Молодой Италии», Войнич разоблачает провокаторскую  деятельность
церкви — прислужницы самых реакционных политических сил.
  Всей логикой развития образов — в первую  очередь  кардинала  Монтанелли,
как и через историю его отношений с Артуром (Оводом) Войнич доказывает,  что
религия вредна и бесчеловечна не только в тех случаях, когда её  сознательно
используют  в  своих  целях  бесчестные  эгоисты,  но  и  тогда,  когда   её
проповедуют прекраснодушные альтруисты, убежденные, что  они  творят  добро.
Больше того, нередко религия становится еще более опасным  оружием  в  руках
хороших людей, ибо их личный авторитет внешне облагораживает  несправедливое
дело. «Если монсиньор Монтанелли сам и не  подлец,  то  он  орудие  в  руках
подлецов»,— с горечью говорит  Овод  о  своем  отце,  которого  он  научился
презирать, хотя втайне и продолжает любить.
  Артур превратился в  атеиста,  убедившись  в  лживости  церковников.  Его
доверие  к  церкви  подорвано  не  столько   вероломством   Карди,   сколько
многолетним обманом Монтанелли, который не имел мужества признаться, что  он
отец Артура.
  Писательница очень тонко показывает, как добрый и благородный  по  натуре
кардинал не только сам оказывается жертвой ложных  религиозных  идей,  но  и
подчиняет их власти других.
  Во время одной из опаснейших операций, связанных с доставкой  оружия  для
повстанцев, Овод попадается в  ловушку,  расставленную  полицией.  Он  может
спастись, но его  губит  гуманнейший  Монтанелли,  который  бросается  между
сражающимися и призывая всех  бросить  оружие,  становится  прямо  под  дуло
пистолета Овода. Думая сделать доброе дело, Монтанелли  фактически  помогает
врагам Овода: его хватают, воспользовавшись тем, что он не стал  стрелять  в
безоружного.
   Приверженность к  церкви  превращает  лучшие  человеческие  порывы  в  их
противоположность. Вмешательство  Монтанелли,  который  стремится  облегчить
участь узника, кладет конец физическим мукам  Овода;  но  это  вмешательство
для него становится источником еще более жестокой духовной  пытки.  Кардинал
предлагает ему самому решить вопрос о своей  судьбе:  должен  ли  Монтанелли
дать согласие на военный суд над Оводом или же, не дав согласия, принять  на
себя моральную ответственность за возможность смут и кровопролития в  случае
попытки сторонников Овода освободить его из крепости.
   В  саркастическом  ответе   Овода   слышится   скрытая   горечь.   Только
церковникам,  говорит  он,  доступна  подобная  изощренная  жестокость.  «Не
будете ли вы добры подписать свой собственный смертный приговор  —  обнажает
Овод мысль Монтанелли.— Я обладаю  слишком  нежным  сердцем,  чтобы  сделать
это».
   Овод глубоко любит Монтанелли как человека и тщетно пытается вырвать  его
из  мертвящих  оков  религиозных  догм.  Но  он  сознает,  что  между   ними
непроходимая пропасть, и решительно отвергает предложенный ему компромисс.
   Роман  —  хотя  и  кончается  гибелью  Овода  —  оптимистичен  по  своему
характеру.  Символический   смысл   приобретает   сцена   расстрела   Овода,
оказавшегося перед лицом смерти сильнее своих палачей. А  письмо  к  Джемме,
написанное в ночь  перед  казнью,  он  заканчивает  словами  поэта-романтика
Вильяма Блейка:
                        Живу ли я, Умру ли я -
                        Я мошка все ж
                        Счастливая.

   Появившийся в русском переводе спустя три месяца  после  опубликования  в
Лондоне, роман «Овод» прочно завоевал сердце передового  русского  читателя.
Вдохновленный в немалой мере российским  революционным  опытом,  роман  этот
стал  в  свою  очередь  любимой  книгой  русской  передовой  общественности.
Русская пресса с восхищением отзывалась о жизнеутверждающем тоне «Овода».
   Особую популярность приобретает «Овод» в  России  в  годы  революционного
подъема 1905 года. «В молодых кружках много говорилось о  нём  и  по  поводу
него,  им  зачитывались  с  увлечением»,  —  писал  рецензент  марксистского
журнала «Правда» в 1905 году.

    «Джек Реймонд»
   Последующие произведения Войнич по  своей  художественной  силе  уступают
«Оводу», но и в них она остаётся верной своему направлению.
   В  романе  «Джек  Реймонд»  (Jack  Raymond,   1901)   Войнич   продолжает
изобличение  религии.  Неугомонный,  озорной  мальчишка  Джек  под  влиянием
воспитания своего дяди-викария, который  хочет  побоями  вытравить  из  него
«дурную наследственность»  (Джек  —  сын  актрисы,  по  убеждению  викария,—
беспутной женщины), становится скрытным, замкнутым, мстительным.
   Садист-викарий, едва не забивший до смерти Джека,— раб  догматов  церкви.
Этот  чёрствый,  педантичный  человек  всегда   поступает   так,   как   ему
подсказывает сознание религиозного долга. Он  калечит  физически  и  духовно
Джека, он выгоняет из дома «запятнавшую свое имя» сестру Джека — Молли.
   Единственным человеком, кто впервые пожалел «отпетого» мальчишку, поверил
в его искренность и увидел в нем отзывчивую ко  всему  доброму  и  красивому
натуру, была Елена, вдова политического ссыльного, поляка, которого  царское
правительство сгноило в Сибири.
   Лишь этой женщине, которой довелось воочию  увидеть  в  сибирской  ссылке
«обнаженные раны человечества», удалось понять мальчика, заменить ему мать.
   Войнич утверждает право женщины на самостоятельный путь  в  жизни,  рисуя
образы   Молли,   которая   отказывается   подчиниться   тирании    викария,
преследующего её за «греховную» связь, и особенно  Елены,  соединившей  свою
жизнь с человеком, которому постоянно угрожала опасность ссылки и казни.

    «Оливия Летэм»
   Героический образ женщины занимает центральное  место  в  романе  «Оливия
Летэм»   (Olive   Latham,   1904),   имеющем,    до    некоторой    степени,
автобиографический характер.
   В центре романа — умная  волевая  девушка,  смущающая  родных  и  близких
независимостью своих  суждений  и  поступков.  Она,  дочь  директора  банка,
долгое время работает  простой  сиделкой  в  одной  из  лондонских  больниц,
решительно отвергая попытки матери уговорить её отказаться от выбранного  ею
пути.
   Узнав, что жизни любимого ею человека — народовольца  Владимира  Дамарова
грозит опасность, Оливия принимает решение ехать в Россию, в Петербург.
      В  книге  Войнич  выделяются  образы  двух  революционеров—   русского
Дамарова и  его  друга,  поляка  Кароля  Славянского.  Особенным  мужеством,
выдержкой, целеустремленностью отличается Славинский. Его  не  сломили  годы
каторги в Сибири; несмотря на то, что за ним установлен надзор  полиции,  он
продолжает свою деятельность по сплочению борцов против  самодержавия.  Хотя
с детства его  воспитывали  в  духе  ненависти  к  русским,  он  приходит  к
убеждению, что и русские, и поляки имеют одного врага — царизм, и  выступает
поборником братства и единения славян.
   Иными  путями  пришел  к  революционной  деятельности  Владимир  Дамаров.
Дворянин  по  происхождению,  скульптор  по  призванию,  Владимир   как   бы
олицетворяет «больную  совесть»  русской  интеллигенции,  которая  страдает,
видя муки и бесправие родного народа.
   Ненависть мужественных борцов за свободу к самодержавию,  как  показывает
автор, глубоко обоснована. Войнич рисует правдивую картину  вопиющей  нищеты
и запустения русской деревни.
   Писательница обнаруживает хорошее знание жизни и  быта  России,  русского
языка.   Перед   читателем   проходят   помещики,   крестьяне,   сатирически
обрисованные образы  жандармов  и  правительственных  чиновников.  Детально,
подчас  с  натуралистическими  подробностями  изображает   она   темноту   и
невежество крестьян, вырождение помещиков.
   В  речах  и  поступках  Владимира,  Кароля  и  их  товарищей  проявляются
настроения подвижничества, жертвенности, ощущение  своей  изолированности  в
борьбе. Они не сомневаются в том,  что  погибнут.  «Мы  не  были  достаточно
сильны, а страна  —  подготовлена  к  революционному  перевороту»,—  говорит
Владимир. То же говорит и Кароль, признавая, что перед лицом  великого  дела
их маленькие жизни не имеют цены.
   Большим усилием воли  Кароль  Славинский  подавляет  зародившееся  в  нем
чувство к Оливии, так как не хочет, чтобы она связала свою  жизнь  с  тяжело
больным человеком, обреченным стать калекой. По мнению Кароля,  революционер
должен отказаться от личного счастья.
   Эти настроения реалистически обоснованы писательницей. Народовольцы очень
далеки  от  народа,  они  одиноки.  В  уста   крестьян   Войнич   вкладывает
насмешливую  оценку  деятельности  таких  людей,  как   Владимир:   «Барские
затеи!».  Это  определение  одинаково  относится  и  к  занятиям  Владимиром
скульптурой, и к его революционной деятельности. Вряд ли можно  сомневаться,
что влияние идей Степняка-Кравчинского в 90-х годах, т. е. в ту пору,  когда
он подверг пересмотру некоторые положения программы народников, сказалось  в
реалистическом понимании писательницей слабостей народнической позиции.
    Тем не менее роман Войнич проникнут уверенностью в том, что темные  силы
реакции будут рано или поздно сломлены. Владимир, признавшийся  Оливии,  что
он и  его  товарищи  потерпели  неудачу  и  обречены  на  гибель  (позже  он
действительно погибает в царских застенках), убежден в том,  что  «те  люди,
которые придут после нас, победят».

   «Прерванная дружба»
  В романе «Прерванная дружба» (An  Interrupted  Friendship,  1910)  Войнич
снова  возвращается  к  образу  Овода,  который  выведен  здесь  под  именем
Ривареса.  Он  становится   переводчиком   южноамериканской   географической
экспедиции Дюпрэ. Читатель лишь по некоторым намекам и упоминаниям  (в  этом
романе и в «Оводе») может восстановить в общих чертах историю  жизни  героя,
после  того  как  тот  покинул  родину.  Овод  прошёл  через  нечеловеческие
страдания, голод, зверские побои  и  издевательства.  Но  он  вынес  всё,  и
ненависть  к  насилию  и  несправедливости  укрепила  в  нем  стремление   к
активному  протесту.  Как  выясняется,  он  принимал  участие  в   боях   за
Аргентинскую республику против диктатуры Росаса.  После  разгрома  восстания
он бежал из плена и вынужден был скрываться, терпя большие лишения.
  После успешного завершения экспедиции Овод, поселившись в  Париже,  имеет
возможность сделать блестящую карьеру журналиста. Но он вновь отзывается  на
призыв к освободительной борьбе и  принимает  участие  в  подготавливающемся
восстании в Болонье. Риварес, рискуя жизнью, идет туда, куда ему велит  идти
долг.
  Хотя роман «Прерванная дружба» и  значительно  уступает  «Оводу»,  но  он
представляет интерес, так как проливает свет на формирование личности Овода-
борца и как бы восполняет  пробел  между  первой  и  второй  частями  романа
«Овод».



Заключение

     Творчество Э. Л. Войнич входит в  демократическое  наследие  английской
культуры. Не  только  «Овод»  —  настольная  книга  передовых  людей  многих
национальностей, но и другие её произведения воплощают в себе  дух  протеста
против социальной несправедливости,  веру  в  торжество  правды  и  свободы,
которые делают её преемницей лучших традиций великих  английских  писателей-
гуманистов.
     Даже весьма своеобразная черта творчества Войнич  —  её  исключительный
интерес к жизни других народов (действие многих её  произведений  происходит
в  Италии,  России,  Франции,  во  всех  её  книгах  участвуют,   наряду   с
англичанами,  люди  других  наций)  —  была  особой  формой  проявления   её
патриотизма. Изображая людей других народов, другого склада ума и  традиций,
она, как и  великие  английские  революционные  романтики  Байрон  и  Шелли,
никогда  не  забывала  родины.  Любовь  к  простым  людям  Англии,  глубокое
сочувствие их скорбям и невзгодам проходит через всё творчество Войнич.



            Список литературы:
   1. Катарский И. , «Этель Лилиан Войнич», М. , 1957
   2. Таратута Е. , «Этель Лилиан Войнич», второе издание, М. , 1964
   3. Шумакова Т. , «Этель Лилиан Войнич», М. , 1985
   4. Этель Лилиан Войнич, собрание сочинений, издательство «Правда»,  М.  ,
      1975
   5. Этель Лилиан Войнич, «The Gadfly», М. , 1954
   6. Н. Островский «Романы, речи, статьи, письма», М., 1949
   7. Большая Советская Энциклопедия, М. , 1971


ref.by 2006—2022
contextus@mail.ru