Рефераты - Афоризмы - Словари
Русские, белорусские и английские сочинения
Русские и белорусские изложения
 

Русские народные песни

Работа из раздела: «Культурология»


                             МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ
                         ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И ПРАВА



                         КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО КУРСУ

                               «КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

                      НА ТЕМУ: «РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»



                                                           СТУДЕНТКИ 1 КУРСА
                                                           ЮРИДИЧЕСКОГО Ф-ТА
                                                          ЗАОЧНОГО ОТДЕЛЕНИЯ
                                                              ЗАВЕРИНОЙ Н.В.



                                   МОСКВА

                                    1999
                          «РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ»


                                 СОДЕРЖАНИЕ.


   1. Песни календарных праздников.     3
   2. Песни детства    8
   3. Песни свадьбы    9
   4. Песни рабочих    11
   5. Литература.      12



                        Песни календарных праздников.


       Жизнь земледельца  зависит  от  природы,  и  потому  еще  в  глубокой
древности люди старались на  нее  воздействовать.  Появились  обряды,  целью
которых было заклинать плодородие земли, хороший  приплод  домашнего  скота,
семейное изобилие и благополучие.  Время  совершения  обрядов  совпадало  со
сроками работ по выращиванию урожая.
       С течением времени земледельческий календарь причудливо соединялся  с
календарем христианских праздников.  Этот  календарь  представляет  собой  в
кратком виде следующий комплекс.

       Зимние праздники.

       Зимние святки – с 25  декабря по 6 января (все даты  даны по  старому
стилю).
       Рождество – 25 декабря.
       Святые вечера – с 25 декабря по 1 января.
       Васильев день – 1 января.
       Страшные вечера – с 1 января по 6 января.
       Крещение – 6 января.
       Масленица – восьмая неделя перед  Пасхой.
       Весенне-летние праздники.
       Сороки – 9 марта; день весеннего равноденствия.
       Пасха – первое воскресенье после первого весеннего  новолуния  (между
22 марта и 25 апреля).
       Егорьев день – 23 апреля.
       Летние святки – русальская, или  семицкая,  неделя,  седьмая   неделя
после Пасхи.
       Семик – четверг на русальской неделе, седьмой после Пасхи.
       Троица – воскресенье на русальской неделе, седьмое после Пасхи.
       Аграфена Купальница – 23 июня.
       Иван Купала – 24 июня.
       Петров день – 29 июня.
       В каждый из праздников совершались определенные обрядовые действия  и
пелись приуроченные к этому празднику песни. Цель всех обрядов и песен  была
одна – способствовать жизненному благополучию крестьян.  Потому  календарным
песням свойственно не только торжество смысла, но  и  определенное  единство
музыкального напева.
       Зимние святки были шумным и веселым праздником. Молодежь обходила все
дома в деревне со святочными песнями. Жгли костры, рядились,  собирались  на
игрища, устраивали посиделки, девушки гадали. Праздничная  атмосфера  святок
описана в знаменитой балладе  В.А.  Жуковского  «Светлана»,  в  романе  А.С.
Пушкина «Евгений Онегин», в рассказе Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством».
       Зимние святки начинались с колядования. Парни  и  девушки  ходили  по
деревне и у каждого двора «кликали» Коляду. Песни, исполнявшиеся  при  этом,
в разных местах России назывались различно: колядки, овсени или  виноградья.
Хозяевам дома песней  желали  жизненных  благ  и  требовали  вознагражденья.
Песни адресовались либо всей семье (всему двору), либо отдельно хозяину  или
хозяйке, были специальные песни для парня-жениха и  для  девушки-невесты.  В
песне рассказывалось о  приходе  Коляды  или  Овсеня  (в  припевах  часто  –
Таусень)  –  существ,  похожих  на  человека.  Даже  о  самих   христианских
праздниках говорили как о живых людях: по мосточку, срубленному  Овсенем,  и
приходят «три братца» –  Рождество,  Крещенье  и  Васильев  день.  Коляда  и
Овсень – мифологические персонажи песен – должны  были  принести  крестьянам
обильный урожай и домашнее счастье.
       Девушки в святочные вечера  гадали.  Гадания  были  разные,  их  было
много. Некоторые из них сопровождались подблюдными песнями. «Ставят на  стол
четыре блюда, покрытые полотенцами или платками. В одно блюдо кладут  уголь,
в другое печину, то есть кусок сухой глины от печки, в  третье  –  щетку,  в
четвертое – кольцо.
       Гадающая девушка вынимает из блюда судьбу свою; ежели вынет уголь, то
ей предстоит дурная участь; ежели печинку, то смерть; ежели щетку, то  будет
у ней старый муж; и ежели вынет кольцо, то будет жить в радости и муж  будет
молодой». [1]


Песни святочных гаданий предвещали судьбу: богатство  или  бедность,  скорую
свадьбу или вечное девичество, удачное  и  несчастное  замужество,  разлуку,
дальнюю дорогу, смерть.
       Масленица – следующий после зимних святок крупный праздник в деревне.
Масленицу праздновали  в течение недели, шумно, разгульно, весело. Это  были
проводы зимы.  На  масленицу  устраивались  пиры   с  непременными  блинами,
катанье с ледяных гор, кулачные бои, катанье на тройках.  Величали  молодых,
поженившихся в этом году, поминали умерших, обходили  дворы  с  масленичными
песнями, в которых желали хозяевам урожая и изобилия.
       В  праздновании  масленицы  участвовали  люди  всех   возрастов,   но
особенную роль играли  дети.  В  одних  местах  было  посылать  ребятишек  с
первовыпеченными блинами на  огород,  где  они,  скача  верхом  на  кочерге,
кричали бы: «Прощай, зима сопливая! Приходи, лето  красное! Соху, борону!  И
пахать пойду!» В других местах дети бегали накануне Масленицы с  лаптями  по
деревне  и  всех,  кто  возвращался  из  города,  спрашивали:   «Везешь   ли
Масленицу?» Отвечавших отрицательно колотили лаптями. В некоторых  губерниях
именно мальчишки  открывали  праздник,  строя  ледяные  горы  и  приветствуя
Масленицу ритуальными приговорами. Наконец, в последний день праздника  дети
бегали иногда  по  деревне  от  избы  к  избе  и  требовали  блинов  особыми
песенками. За поданный блин они  показывали  хозяйке  куклу  Масленицы,  что
сулило урожай.
       Песен на Масленицу пелось множество. Масленичными  песнями  встречали
Масленицу, прославляли ее и  подсмеивались  над  ней,  прощались  с  нею.  С
Масленицей разговаривали как с живым существом. В  песнях  она  то  красивая
девушка,  то  «баба-кривошейка»,  то  «дорогая  гостья»,  то   «обируха»   и
«обмануха». В некоторых областях делали чучело  из  соломы  –  Масленицу,  -
которую устанавливали в начале  праздника  где-нибудь  на  видном  месте.  В
последний праздничный день  чучело везли на санях в поле, сжигали,  а  затем
хоронили или разбрасывали  головни  и  пепел  по  полям,  зарывали  в  снег.
Уничтожая божество, люди верили, что  весной  с  новой  растительностью  оно
воскреснет вновь, даруя урожай.
       Весну встречали в разных местах в разное  время.  Крестьяне  считали,
что приход весны можно ускорить, выполнив определенные  обрядовые  действия.
Выпекали  из  теста  фигурки  птиц  (обычно  жаворонков).  Девушки  и   дети
взбирались на  крыши  домов,  сараев,  поленницы,  на  деревья  и  с  высоты
закликали весну. В веснянках-закличках просили весенних птиц принести  из-за
синего моря ключи с замками, «закрыть зиму  холодную»  и  открыть  «отпереть
лето теплое». После исполнения веснянок  головки  «жаворонков»  натыкали  на
солому, покрывавшую крышу, а остальное печенье съедали.
       В  Егорьев  день  впервые  после  зимы  выгоняли  скот  на  пастбища,
подхлестывая  животных  ветками  вербы  (у  вербы  первой  среди   древесных
растений  набухают  весной  почки;  по  народным  поверьям  верба  обладала,
поэтому магической животворящей силой). Этот  праздник  был  преимущественно
мужским. Мужчины обходили поля, закликая Егория   уберечь  скот  от  падежа,
болезней, от зверей и сглаза. Подростки ходили от  двора  ко  двору  и  пели
перед каждым домом песни-пожелания.
       В этом весеннем  празднике  особенная  роль  отводилась  пастуху.  Он
должен был ритуальной игрой на пастушеском рожке и  специальными  заговорами
сохранить скот целым и невредимым на все время, пока скот пасется в поле.
       Из пасхальных  обрядов  песнями  сопровождался  только  обход  дворов
молодоженов («вьюнца» и «вьюницы»), ставших мужем и женой в пошедшую зиму.
       Конец весны – начало лета (май –  июнь)  –  время  новых  праздников.
Самый многообрядовый среди  них  –  летние  святки  или  русальская  неделя.
Главные действующие лица во время летних святок  –  девушки;  главный  герой
исполнявшихся  песен  –  березка,  воплощавшая  для   крестьян   животворную
растительную силу.
       В Семик, празднично одевшись, девушки  отправлялись  в  лес  завивать
березу: перевязывали концы деревьев кольцами, сплетали березовые верхушки  с
травой, пригнув  березу.  Венок,  образованный  ветвями,  представлял  собой
магический круг. Березу завивали на несколько дней – до Троицына дня,  когда
шли смотреть, завял венок или нет, и в зависимости от  этого  предугадывали,
счастливым  или  несчастным  будет  ближайший  год  и  как  сложится  судьба
гадающей девушки.
       Как и все календарные ритуалы,   троицко-семицкие  обряды  связаны  с
будущим  плодородием:  урожаем  и  браком.  После  завивания  березы  ходили
смотреть поля. Гадая о судьбе девушки, плели венки и,  пуская  их  по  воде,
ждали, прибьется ли венок к берегу, поплывет ли  по  течению,  что  означало
скорое или нескорое замужество; утонувший венок сулил смерть…
       Кроме  того,  у  березы  происходило  «кумление»:  девушки  проходили
попарно под сплетенными ветвями, целовались сквозь ветки  и теперь  называли
друг друга кумами, обязываясь тем самым быть подругами и не ссориться.
       В  Троицын  день  девушки  и  женщины  устраивали  похороны   березы,
«русалки»,  «кукушки».  Сломанную  ветку  или  особую   траву,    называемую
«кукушей», наряжали и затем закапывали под песню, как правило, на огороде.
       Русалок, которые по народным  верованиям,  способствуют  урожаю  (ибо
связаны с водой), хоронили в виде кукол. Записаны обряды,  в  которых  такую
куклу клали в «гроб», а девушки несли ее с  заунывно-похоронными  песнями  к
реке, куда и бросали. В других местах называли чучело коня и  хоронили  его,
создавая как можно больший шум. Так как русалки подобно всякой  демонической
силе, существа вредоносные, то их старались умягчить  развешиванием  холстов
по деревьям и кустарникам (см. в русальских  песнях  требованиями  русалками
рубашек себе).
       В период между  Троицыным  и  Петровым  днем  в  некоторых  губерниях
хоронили Кострому  –  человекоподобное  существо.  В  обрядах  «Костромушка»
представлен обычно наряженным в женскую одежду снопом.
       Все эти похороны имели тот же  магический  смысл:  передать  весеннюю
силу растительности новому урожаю.
       Урожай, заклинать который начинали еще в святочные вечера, в июне уже
зрел на полях. Цвели  травы.  В  период  между  Ивановым  (Ивана  Купала)  и
Петровым днем был временем  последних  летних  праздников.  В  празднике  на
Ивана Купалу участвовала вся деревня. Зазывали на праздник особыми  песнями.
С песнями обходили поле, на меже жгли костры. Делали чучело  и  сжигали  его
на костре, через костер перепрыгивали. Купальские  песни  рассказывают  и  о
ритуальных купаниях в реке.
       Крестьяне считали, что в купальскую ночь оживает вся нечистая сила  и
нужно стеречь домашний  скот  и  хлеб  от  нее.  На  Ивана  Купалу  собирали
целебные травы (особой популярностью пользовалась  иван-да-марья).  Волшебно
всесильным считался  папоротник,  расцветающий,  по  легендам,  раз  в  году
именно в купальскую ночь. Тем, кто нашел цветущий  папоротник,  должны  были
открыться места кладов.
       После ритуалов в ночь на Ивана Купалу и встречи солнца в Петров  день
- вплоть до жатвы не было никаких  праздничных обрядов. Жнивные  же  ритуалы
не были жестко связаны  с  календарем,  ибо  зависели  от  срока  поспевания
зерна. Так как жатва  в отличие от пахоты и  сева  была  женским  делом,  то
жнивные обряды и связанные с ними песни – прежде всего женские.
       Трем этапам жатвы соответствуют три вида песен: зажиночные – в начале
уборки урожая; собственно жнивные – во время полевых работ  (в  этих  песнях
говорится  в  основном  о  самом  труде  крестьянок  в   поле);   дожиночные
(обжиночные) – поются после окончания жатвы.
       В конце уборки хлеба в поле оставляли немного колосьев  («бороду»)  и
завивали несжатый пучок или,  пригнув  его  к  земле,  закапывали  вместе  с
хлебом и солью. Последний сноп украшали и несли  в дом.
       «Завивание бороды» было направлено на то, чтобы возродить силу земли,
отданную ею на взращивание колосьев.
       Календарные ритуалы по-своему организовали крестьянский быт. Без  них
мир распался бы для крестьянина на хаотические  и  неуправляемые  враждебные
силы,  готовые  уничтожить  саму  жизнь.  И  магически  и  поэтически  песни
комментировали обрядовые действия, а  те,  в  свою  очередь,  организовывали
крестьянский быт и упорядочивали природу, от которой этот быт зависел.


                              2. Песни детства.


       Песни детства  представляют  собой  сложный  комплекс:  это  и  песни
взрослых,  сочиненные  специально  для   детей   (колыбельные,   потешки   и
пестушки); и песни, постепенно перешедшие из взрослого репертуара в  детский
(колядки,  веснянки,  заклички,  игровые  песни);  и  песенки,  сочинявшиеся
самими  детьми.  В  детскую  поэзию  включают  также  прибаутки,   считалки,
дразнилки, скороговорки, загадки, сказки.
       В  младенчестве  матери  и   бабушки   убаюкивают   детей   ласковыми
колыбельными песнями, развлекали их  пестушками  и  потешками,  играя  с  их
пальчиками, ручками, ножками,  подбрасывая  их  на  коленях  или  на  руках.
Общеизвестны: «Сорока-ворона, кашу варила…»; «Ладушки-ладушки! Где  были?  –
У бабушки…». У  хорошей  няньки  было  много  способов  утешить  и  развлечь
ребенка.
       Подрастая, ребенок постепенно входил в многообразный мир детских игр.
Дети  участвовали  и  во  взрослых  праздниках:  колядовали,   встречали   и
провожали Масленицу, закликали весну.
       Существовало  множество  собственно  детских  игр.   Наблюдая   жизнь
взрослых, дети часто  имитировали  в  своих  играх  календарные  и  семейные
обряды,  исполняя  при  этом  и   соответствующие   песни.   С   двенадцати-
четырнадцати  лет  подростки  допускались  на  посиделки  и  хороводы,   где
начиналось усвоение норм и правил взрослой жизни.


                              3. Песни свадьбы.


       На Руси свадьбы игрались с давних пор. В каждой местности существовал
свой набор свадебных ритуальных действий, причитаний, песен,  приговоров.  В
зависимости от конкретных обстоятельств свадьба могла быть  «богатой»  –  «в
два стола» (и в доме невесты и в доме жениха),  «бедной»  –  «в  один  стол»
(только в доме жениха),  «вдовьей»,  «сиротской».  Словом,  двух  одинаковых
свадеб быть не могло, и у каждого вступившего в  брак  оставалась  в  памяти
своя, единственная в своем роде, свадьба.
       Но при всем бесконечном многообразии свадьбы игрались по одним и  тем
же законам. Сватовство,  сговор,  прощание  невесты  с  родительским  домом,
свадьба в доме невесты, свадьба в доме  жениха  –  вот  те  последовательные
этапы, по которым развивалось свадебное действо.
       Свадебный обряд начинался со сватовства. Присланные  от  жениха  сват
или сватья иносказательными приговорами, а затем и прямо  объявляли  о  цели
своего прихода. Родители должны  были  обдумать  предложение,  и  если  были
согласны, то на сговоре закрепляли уговор о  браке  «рукобитьем»,  обсуждали
день свадьбы и предстоящие хлопоты по совершению обряда.
       На следующей, предсвадебной, неделе  родители  невесты  готовились  к
свадьбе, а невеста, причитая,  прощалась  с  родительским  домом,  со  своей
девической жизнью, с подружками. На девичнике подруги снимали с нее  девичий
головной убор (красоту, повязку, волю), расплетали ей  косу,  вели  в  баню,
где невеста «смывала» свое девичество.
       На следующее утро в дом невесты приезжал свадебный поезд  с  женихом.
Гостей встречали, усаживали за стол,  угощали.  Вскоре  выводили  невесту  и
торжественно, на виду у всех собравшихся, передавали жениху. Отец с  матерью
благословляли молодых, после чего свадебный поезд увозил их к венцу.
       После венчания свадебный поезд  увозил  невесту  в  дом  жениха,  где
происходил продолжительный пир. Через несколько  дней  молодые  должны  были
посетить родственников.
       На этом свадебный обряд завершался.
       Многие  свадебные  ритуалы   по   ходу   свадьбы   «пересказывались»,
«комментировались», «опевались»  в  песнях,  причитаниях,  приговорах.  Весь
этот    комплекс    свадебной    поэзии    создавал    особую    поэтическую
действительность, свой сценарий действа.  Этот  поэтический  сюжет  свадьбы,
отраженный в песнях и причитаниях, и представлен в данном разделе.
       Поэтическая  свадебная  действительность   отлична   от   того,   что
совершалось на самом деле, так сказать, от  действительности  реальной.  Она
трансформирует происходящие события; возникает фантастически-сказочный  мир.
В этом волшебном мире невеста -  всегда лебедь белая, княгиня  первображная;
жених – сокол ясный, князь молодой; свекровь –  змея  лютая;  чужая  сторона
(дом жениха) – «слезами полита»… Как в сказке все образы  однозначны,  да  и
сам обряд поэтически интерпретированный, предстает своеобразной сказкой.
       Из-за гор высоких, из-за лесу темного, из-за моря синего  поднималась
туча грозная, гряновитая,  с  громами  гремучими,  с  молниями  палючими,  с
крупным частым дождичком, с бурею, с тяжкой метелицей. Из-под  той  то  тучи
грозной вылетало стадо серых гусей да серых  утичек.  Замешалась  среди  них
лебедь белая. Стали они  лебедь  клевати,  щипати,  злато  крылышко  ломати.
Закричала лебедь звонким голосом лебединым: «Не щипите меня, гуси серые,  не
сама я к вам залетела, занесло меня погодью, да великою невзгодью»…
       Свадьба, являясь одним из  самых  значительных  событий  человеческой
жизни, требовала празднично-торжественного обрамления. И если  прочитать  по
порядку все причитания и песни, то, углубившись в  фантастический  свадебный
мир, можно  почувствовать  щемящую  красоту  этого  ритуала.  Останутся  «за
кадром»   красочные   одежды,   гремящий   колокольцами   свадебный   поезд,
многоголосый хор «песельниц», заунывные мелодии причитаний,  звуки  гармоней
и балалаек – но поэтическое слово воскрешает боль  и  высокую  радость  того
праздничного состояния души, которое уже ушло от нас.


                              4. Песни рабочих.


       Рабочий фольклор формировался с развитием пролетариата в России.
       В XVIII столетии на первых уральских горнорудных заводах  работали  в
основном каторжане и приписные рабочие из крепостных крестьян. И  многие  их
песни («Ах, у нашего сударя света батюшки…»;  «О  се  горные  работы…»;  «На
разбор нас посылают…» и др.) – это скорее род песен  тюремно-каторжных,  ибо
жизнь первых русских рабочих мало отличалась от  жизни  колодников.  Ужасные
условия непосильного труда, бесправие, беззаконие, преследование и обман  со
стороны начальства – основные темы рабочих песен  XVIII  –  первой  половины
XIX века.
       Рост рабочего самосознания во второй половине XIX  столетия  отражают
песни, в которых ропот на хозяев заводов и  фабрик  перерастает   в  протест
против самой системы угнетения. В песнях рабочих  второй  половины  XVIII  –
конца XIX века все более и более распространяются  мотивы  революционные.  В
конечном счете, к началу ХХ века песни  пролетариата  превратились  в  песни
борьбы с самодержавием.
       Потому так  быстро  в  рабочий  фольклор  вошли  революционные  песни
литературного происхождения: «Последнее прости» Г.А. Мачтета, «Новая  песня»
(переделка «Марсельезы»)  П.Л.  Лаврова,  «Интернационал»  в  переводе  А.Я.
Коца, «Смело, товарищи, в ногу…» Л.П. Радина,  «Варшавянка»  и  «Беснуйтесь,
тираны» Г.М. Кржижановского, «Мы кузнецы» Ф.С. Шкулева.
       Песни рабочих чем далее во времени, тем в большей степени  сочинялись
в диапазоне не традиционного не фольклорного, а  –  литературного  мышления.
Влияние культуры образованных сословий,  распространение  грамотности  среди
пролетариата, полный  отрыв  от  деревенской  жизни  и  природы  –  все  это
сказалось на поэтике рабочих песен.
       Многие из них  сочинены  явно  индивидуально,  причем  без  опоры  на
традиционные песенные формулы  крестьянского  искусства,  а  с  оглядкой  на
традиции литературные. Потому в большинстве песен рабочих строки  рифмуются,
лексика и образность изобилуют заимствованиями из «письменной» поэзии.


                               5. Литература.


       1. Русские народные песни (составитель В.В. Варганова). М., 1988.
       2. Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987.
-----------------------
[1] Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987,стр.132.


ref.by 2006—2022
contextus@mail.ru